Талантливый художник раскрывает глубины своего подсознания, гениальный - глубины подсознания культуры своей социальной группы. Поэтому популярное произведение становится таковым не просто так, а именно благодаря эффекту узнавания аудиторией своих тайных помыслов. Раскапыванию этих культурных слоев и посвящены эти статьи.
Вы думаете, что он о дружбе и любви мушкетёров короля Людовика XIII-го? Легендарный архетип дружбымушкетеров описан и в книге Александра Дюма, по которой снят фильм? Но это не совсем так.
То есть фильм Юнгавльд-Хилькевич, действительно, снимал по мотивам романа «Три мушкетёра», но вот основные идеи Дюма значительно переработаны. Лично для меня книга и фильм представляли абсолютно разные произведения искусства, хотя от образов Боярского, Смирнитского, Смехова, Трофимова, Табакова, Алфёровой, Тереховой, Фрейндлих и других актёров фильма я отделаться при прочтении долгое время не мог. Но в романе я явственно видел готический след: вся эта история с клеймом в виде лилии, повешением молодой жены, её воскрешения в образе демонической женщины-вамп при кардинале, который воспринимался не как служитель Бога, а, напротив, как антагонист, чистое зло. Ну и, на конец, казнь по всем законам готики – ночью, при свете Луны, с обязательным отсечением головы, чтоб уж точно во второй раз не воскресла. В нашем фильме это обыграно недостаточно мрачно, с песнями, при свете дня, а Ришелье, хотя и могущественный, но скорее, опереточный злодей, которого мушкетёры обыгрывают легко и изящно. Как там у Арамиса-Старыгина: «Так получилось…», – мушкетёры (как представители Добра) победят и пора-пора-порадуются.
Сама дружба мушкетёров в фильме такая же естественная и непререкаемая. Но в книге-то всё не так: гасконец является в Париж за деньгами и славой, и мушкетёров, «троих неразлучных» он хочет просто использовать в своих интересах, эксплуатировать. Поэтому он и противопоставляется, «не считается» полноценным мушкетёром даже в названии романа. (Почему «Три мушкетёра», если их четыре?)
В фильме «Д'Артаньян и три мушкетёра» гасконец введён в название, причислен, так сказать к сонму.
Роман «Три мушкетёра» Дюма писал второпях, стремясь успеть к выходу свежего номера газеты, в которой публиковались главы книги. По этой причине он не мог долго обдумывать сюжетную подоплёку и выдавал собственные подсознательные идеи ассоциативного ряда. В личной жизни Дюма был страстным почитателем женского пола. Именно почитателем, дамским угодником. И книга его наполнена этим духом прелюбодеяния: Анна Австрийская изменяет Людовику, Констанция – Жану-Мишелю Бонасье, мадам Кокнар – мсье прокурору, Мария де Роган Шеврёз – Клоду Лотарингскому, мушкетёры вообще беспорядочны. Особенно – Д'Артаньян – и Констанцию он любит, и миледи Винтер, и служанку Кэт. В фильме это распутство показано не так остро, как в книге.
Таким образом, мушкетёры в фильме выглядят, как представители добра и справедливости, а клерикально-монархические круги, короли и кардиналы – как угнетатели и глупые гедонисты. Основой же деятельности Д'Артаньяна и трёх мушкетёров Юнгвальд-Хилькевич вывел любовь и дружбу. За что ему и спасибо!
Таинственная легенда рода Баскервилей не закончилась в Гримпенской трясине. Не там она и началась. Истоки этой истории таятся в мистических верованиях Девона.
Фильм «Собака Баскервилей» обладает своим обаянием. Это обаяние английского детектива, наполненный представлении о чопорной английской аристократии и готической романтике «туманного Альбиона», который советские люди, в том числе и съёмочная группа этого фильма, в глаза не видели. Может быть, поэтому такой поэтичностью наполнен этот сериал, что основывался только на созданных мифах о заграничных «кисельных берегах» старой доброй Гримпенской трясины. При этом пропускаем мимо ушей и то, что Ватсон воевал в колониальных войсках в Афганистане, и кокаиновую наркоманию Холмса, и аморальную распущенность аристократических «элит» Британии, наплодивших бастардов (ублюдков, по-нашему), готовых резать друг другу глотки за наследство.
Одна из подобных историй и легла в основу повести Конан Дойла «Собака Баскервилей». Чарльз Баскервиль умирает от страха перед огромной собакой, якобы преследующей уже несколько столетий его род. Наследует Баскервиль-холл его племянник, сэр Генри. Но приехавшего из Америки наследника пытается убить сын младшего брата сэра Чарльза, скрывавшегося под именем энтомолога Стэплтона. Но эта окаянная (братоубийственная) резня «элит» в истории не новинка, недаром Холмс после расстрела собаки приглашает Ватсона на оперу «Гугеноты», где протестанты и католики режут друг дружку, как сумасшедшие. Протестантизм – официальная религия англиканской гонимой церкви, сформировавшейся именно в период XVI-XVII-го веков. Гугеноты – это французское название протестантов, а вся история с «Собакой Баскервилей» произошла в Михайлов день резни католиков протестантами в Ниме. Вся эта религиозная, мистическая подоплека упомянута автором неслучайно.
Мистический образ «Собаки Баскервилей» занимал меня с детства. То есть не та собака, что жила у Стэплтона на Гримпенской трясине. Тут всё понятно. А вот что за чудище напало на Гуго Баскервиля и девушку? И, главное, за что?
Вот как зверь описан в первоисточнике, в рукописи 1742-го года: «Огромный, черной масти зверь, сходный видом с собакой, но выше и крупнее всех собак, каких когда-либо приходилось видеть смертному»,[1] – таким образом, «Собака Баскервилей» оказывается вовсе не собакой. А кем же?
Образ сверхъестественного чёрного пса широко распространён в английских легендах. В Девоншире, где располагается Баскервиль-холл, он известен как Уиш-гончая, Йет-гончая, или Йелл-гончая. Однако, эти сверхъестественные существа являются без головы,[2] что делает невозможным перегрызание горла сэра Гуго Баскервиля, описанное в рукописи 1742-го года. Зато в том же Девоншире «ведьмы бродят по болотам, перекинувшись черными собаками».[3] Итак, «Собака Баскервилей» была оборотнем, и этот оборотень – женщина, колдунья. Вот это поворот!
С чего бы женщине пугать до смерти дочку фермера и перегрызать горло сквайру? Насколько я знаю женщин, они на это способны. Да, в припадке ревности. Получается, что какая-то женщина ревновала сэра Гуго, а когда получила доказательства его неверности, убила и его, и (непредумышленно) невольную соперницу. Кто может настолько ревновать и почему сэр Гуго не оказал сопротивления оборотню? Сдаётся мне, ответ очевиден: это была его жена.
Да, у него была жена, иначе откуда бы взяться полноправным потомкам, ловящим бабочек на болотах, или проживающим в САСШ? И жена эта была тоже полноправной, поскольку только дети от законного брака могли унаследовать майорат. То, что жена Гуго была оборотнем, объясняет её отсутствие в замке ночью. Она охотилась, перекинувшись вервольфом, поскольку, как утверждает автор рукописи, было полнолуние.
О том, что «Собака Баскервилей» – жена сэра Гуго, была ведьмой, способной перекидываться в нечеловеческий облик, сам автор рукописи, видимо, не знал. Так же, как этого не знали его потомки, и Стэплтон – в том числе. Хотя страсть к изменению облика и фамилии он унаследовал генетически.
[1] Конан Дойл А. Собака Баскервилей. Глава II. Проклятие рода Баскервилей.
[2] Конвей Динна Дж. Мифологические существа народов мира. Глава XV. Бешеные псы и Гончие ада.
«Элиты» нашего времени достигли божественного могущества – они сосредоточили в своих руках ресурсы, их километровые дворцы и преклонение «масс» не снилось богам Древнего мира. Им завидует простолюдин. Одно только утешает его – плоть тленна, и богатство на «тот свет» с собой не заберёшь. Но не всё так однозначно. В книге "Час Быка" Иван Ефремов описывает негативную систему управления на планете Торманс, где достигшие бессмертия "элиты"-джи правят смертными, плебеями-кжи.
Человек отличается от животного в том числе и тем, что хочет приблизиться к бессмертию. Особенно в этом упорствуют «элиты», готовые, подобно Кощею, «над златом чахнуть», лишь бы не расставаться с богатством и комфортом земной жизни:
О, если б из могилы
Прийти я мог, сторожевою тенью
Сидеть на сундуке и от живых
Сокровища мои хранить, как ныне![1]
Фрейд отмечал, что идея бессмертия идёт от либидинального бессознательного, которое не может представить свою смерть. Образ Кощея Бессмертного в преданьях старины глубокой указывает нам однозначно – физическое бессмертие связано со Злом. Зло нашего времени – самолюбивые олигархи, тратят миллиарды на финансирование лабораторий, работающих над изменением смертной природы человека, трансплантологией, борьбой с геном старения, изучением стволовых клеток, онкологией. Всё это – в целях продления собственной жизни.
Более того – современным «элитам» обещано бессмертие. Им его обещали оккультисты, исповедующие верования погибшей Атлантиды. Атланты обладали высокими технологиями, круто смешанными с «тёмными» магическими практиками. К этим технологиям стремился Гитлер, этим богам он приносил миллионные человеческие жертвы. Среди технологий атлантов была и медицинская технология пролонгирования биологической жизни человека за предел, ограниченный видовыми параметрами. Продолжение жизни в земном теле для «избранных» каст упоминается в легендах народов всего мира. Поэтому так усиленно нас заставляют забывать наши предания, замещая их скандалами, интригами, расследованиями из жизни новых «элит».
Неудобные сегодня знания о «земном рае», где царили «боги» – это отражение информации о сверхразвитой допотопной цивилизации. Это островное государство в Атлантическом океане правило всем миром. «Страна Живых», место, где обитают боги, где нет ни болезней, ни смерти, известно ещё со времен Шумера и Вавилона, откуда они попали в религии семито-хамитов. Поэтому символикой этих божеств уставлены места поклонения современных «элит».
Название фильма «Элизиум» о технологии бессмертных для «элит» взят из греческой мифологии, где так именовались «острова блаженных». Эти «блаженные» – всего лишь люди, такая же белковая форма жизни, как ты или я. Отличает их то, что они сами назначили себя «высшей кастой» на том основании, что имеют доступ к материальным ресурсам, в том числе – технологии пролонгирования биологического состояния. Основа их власти – не в сверхчеловеческих способностях, а человеческая готовность подчиниться материальным интересам, отказ от духовной жизни.
«Элиты» всех стран мира мечтают стать «избранными», войти в круг «мировой элиты», или хотя бы приблизиться к ней на правах исполнителя их воли (слуги). Выгода от этого прислуживания – покровительство, защита, бессмертие. Примеры этого мы также видим в преданиях – герои получают могущество через покровительство богов (артефакты сверхъестественного оружия или магии), а некоторые даже попадают в число бессмертных, как Геракл, например. Служение этой системе делает жизни людей источником энергии, кормом для неё.
Сам человек своим выбором объекта поклонения и служения отдаляет или приближает мировые катаклизмы. Обретение жизни вечной описано в духовном наследии всех народов. Там говорится о временности материального мира и вечности духовного. Пьер Безухов в романе «Война и мир» смеется в лицо французским оккупантам: «Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня? Меня,- мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!», – для нас главным тут является – не сколько проживёшь, а как. Бессмертие доступно для духа.
Очередной скандал из половой жизни «звёзд» российского шоу-бизнеса настолько затмил поистине важные новости, что объективно назрела необходимость расставить точки над «i» в вопросе сексуальной несдержанности так называемых «элит».
Участие в групповом сексе, в котором обвиняются деятели искусств, уходит корнями в первобытность. Это (именуемый в народе нецензурно) пещерный промискуитет.
Воспринятые оттуда древностью и античностью, оргии переводят жизненные практики в русло язычества.
Угар древнегреческих дионисических ритуалов, переходящих в оргии – это тоска по первобытной орде: «В этих греческих празднествах прорывается как бы сентиментальная черта природы, словно она вздыхает о своей раздробленности на индивиды»,[1] – отсюда оргии воспринял всё повторяющий за полисной Грецией Древний Рим, от него – «варварские короли» и аристократия Средневековья.
Не обошло это лихо и Новое время с его хедлайнерами-масонами, предававшимися «ритуальным пьяным оргиям».[2] Масон граф Калиостро во время пребывания в Петербурге создал ложу египетского масонства, в которую, вопреки обыкновению, были допущены женщины. Собрания этой ложи «при участии самого Калиостро приобретали характер оргии».[3]
Данную оккультную традицию восприняли и волнующиеся умы в Российской империи конца XIX-го – начала XX-го столетий. Они стояли за модернизацию православия, объединение всех церквей и мистических направлений. Софианцы после смерти Соловьёва (брат почившего Михаил Сергеевич Соловьёв, Василий Иванов, Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Андрей Белый, Валерий Брюсов) создали «Братство Аргонавтов». К ним подключился Михаил Гершензон, Константин Бальмонт, Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Александр Блок.
«Аргонавты» были свободной ассоциацией элит от искусства, науки и литературы. Это было чрезвычайно эпатажное объединение, кроме чтения произведений часто включавшее в себя оргии, «Дионисовы действа»: «Мы были свидетелями, когда самые выдающиеся представители нашей интеллигенции, пресловутый мозг страны, устраивали мистерии с музыкой, песнями, плясками и вином, причащались кровью, выпущенной из музыканта-еврея, и посвящали восторженные стихи дьяволу», – свидетельствует Василий Иванов.[4] Именно об этом периоде повествует героиня Ольги Александровны Аросевой в фильме «Афинские вечера».
Ну и, конечно, не мог пройти мимо ритуальных оргий погружённый в «черную магию» рейх Адольфа Гитлера. По свидетельству кинорежиссера Эйзенштейна, проездом бывшего в Берлине в 1929-м году, там царил поразительный упадок нравов и бисексуальные оргии. Национал-социалистическая революция сопровождалась половой распущенностью под эгидой оккультных обществ: «Тантрические ритуалы включали в себя мистерии с мясом, вином и хлебом, заканчивавшиеся сексуальным соитием, а также церемонию поклонения двум «темным» богиням – Дурге и Кали, которых часто связывают с разнузданными сексуальными оргиями»,[5] – не был чист и фюрер. Причём «чистота» здесь имеет не фигуральное значение.
Святотаственная оргия, имела не только оккультный, но и социальный аспект – она проигрывала психоэнергетические травмы, которые должны были освободить психический потенциал. Эрих Фромм в книге «Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии» приводит слова А. Цейслера из его интервью от 24-го июня 1943-го года о том, что Рената Мюллер (одна из суицидальных любовниц Гитлера) рассказывала о мазохизме фюрера, которого нужно было пинать ногами, хлестать плетью, а он при этом кричал о своей никчемности. Кроме этого, он требовал, чтобы ему испражнялись на лицо, объясняя это тем, что право на верховную власть требует максимального унижения.
Это известный принцип оккультизма – «то наверху, то внизу». Маятник садомазохизма, некрофилии, присущ как авторитарному, так и оккультному мышлению. Таким образом, по этой извращённой логике, преступления против нравственности раскачивают этот маятник для достижения большего величия.
Секс в эзотерических знаниях древности был в фокусе внимания: магические ритуалы практически всегда заканчивались оргиями. Восток известен специальными эзотерическими направлениями Кама-Сутры и Тантра-йоги.
Секс в них – это мощный энергоинформационный обмен: «С плясками среди пьяной оргии и драматическим диалогом в виде мистерии, в котором объяснялось значение обряда, жрец предлагал Тари Пенну ее жертву и молился о детях, скоте и птице, о медных горшках и всяком богатстве»,[6] – поэтому современные оккультные секты, в которые входят политики, деятели шоу-бизнеса, медийщики не просто посещают ритуалы кремации жалости (cremation of care), жертвоприношения Молоху, бисексуальные оргии, а обязаны это делать. Эти акции проводятся как инициации, приобщения к клану, касте «элиты», отречься от которой означает – выпасть из «обоймы», потерять власть, успех, деньги, чего они боятся, как огня.
Напоследок считаю нужным отметить тот факт, что активизация подобных культов на территории какого-либо государства является явным признаком его скорого краха – Содом и Гоморра, Древний Рим, Третий рейх – наглядные тому примеры. Что тут является причиной, а что следствием? То ли всеобщий декаданс, упадок культуры выражается во всплеске эзотерической активности, то ли уход «элит» в оккультизм уводит общество в деградацию? При этом сами «элиты» отделяют себя от нар
... Читать дальше »
Александр Васильев, лидер группы «Сплин», относительно альбома «Ключ к шифру» 2016-го сказал, что в песнях он специально зашифровывал тайный смысл. Зацепила меня песня «Храм». Покорила не только мелодией и романтическим текстом, но и видеорядом клипа 2017-го года, где Васильев, улыбаясь в бороду, как бы напевает эту песню за рулем автомобиля, это образ путешественника, первооткрывателя, варвара. И потом только смысл «подтянулся», да оказывается ещё и не один.
Первый смысловой слой – это репортаж с разных сторон света, откуда этот путешественник и пишет адресату. Как и положено, сторон света в тексте песни – четыре: «северные широты»; «южные берега»; «монастыри без окон и дверей» – это символ эзотерического Востока с тысячами монастырей; а «глядя на закат» – это западная цивилизация, поскольку солнце садится (закатывается) на Западе.
Также в тексте противопоставляются «пасмурные края» и страна «кирпичных стен», о которой автор пишет «на новгородской бересте». Эти куплеты находятся по разные стороны географически обозначенных сторон света, то есть – вне их, вне пространства, в сфере метафизической, духовной, концептуальной. Итак, что же поэт говорит о мире с позиций духовности?
Пишу тебе из пасмурных краёв
Где дождь наполнил город до краёв
Водой, в которой всё отражено
И всё не превращается в вино
и дождливые края – это Британия, а «наполненный до краев город» – это Лондон. Концептуально он наполнен «водой», то есть пустыми словами. Мессианские претензии этого государства автор считает безосновательными – они не подкрепляются реальными делами, «чудесами» – «вода» не превращается в «вино», как в первом чуде мессии, Иисуса в Галилейской Кане.
Пишу тебе из северных широт
Живая рыба здесь мертвее шпрот
Здесь лужи — треть вода и две — бензин
Здесь вечно не контачит карта сим
Продолжая религиозные аналогии, «рыба», как символ раннего христианства, в северных и прибалтийских странах (куда отсылает нас упоминание «шпрот») мертва. То есть христианская религия здесь тоже церемониальная, внешняя. При этом северные страны оторваны от окружающего мира, «не контачат» с ним, здесь нет сопереживания, эмпатии.
Пишу тебе из южных берегов
Где тесно на Олимпе от богов
Где пляжи опустели в октябре
Где всё напоминает о тебе
«Южные берега», где в силу мягкого климата так любят прожигать свою жизнь «элиты», божки современного Олимпа, являются, во многом, в силу именно этой «избранности», идеалом всего общества, его эгоистичным представлением о жизненном успехе и счастье, поэтому здесь «всё напоминает о тебе» – это и твои идеалы, адресат. Однако, и на эзотерическом Востоке неблагополучно:
Пишу тебе из тех монастырей
В которых нет ни окон, ни дверей
Нет ничего, и честно говоря
Что нет и самого монастыря
Даже здесь, на Востоке, нет «монастыря», духовной обители, есть только монастырский устав, сдавливающий дух, как узилище без окон и дверей. Обращаясь к Западу, автор видит там такое же пустое прожигание жизни «за так», да ещё и под страхом терроризма, рушащего небоскрёбы:
Пишу тебе и, глядя на закат
Как человек, отдавший жизнь за так
Смотрю, бросаясь в жар или в озноб
Как падает на землю небоскрёб
Так поэт доходит до России:
Пишу тебе поверх кирпичных стен
Пишу на новгородской бересте
Так пишут на обрывках, на клочках
Слепясь, что без очков и что в очках
Необходимо отметить, что факт использования в Древней Руси XII–XV-х столетий бересты в качестве писчей принадлежности часто используют в качестве доказательства отсталости её технологий. В действительности это лишь отражает доступность бересты, как производного материала дровяного отопления – много было бересты в Древней Руси. И писали на ней записки русские люди, также, как сейчас смс-ки и сообщения в соцсетях – походя, второпях, «на обрывках, на клочках». А вот то, что многие люди были грамотными в Древней Руси, факт использования бересты подтверждает. Здесь автор пишет, уже «слепясь», то есть именно в России он находит то Солнце, которого так не хватает в «пасмурных краях», на мрачном севере, самодовольном юге или аутичном Востоке. Не говоря уж о «закатных» странах.
Этот пространственно-временной экскурс завершает закономерным выводом «почвенного» направления о необходимости возвращения домой:
Пишу тебе, что я лечу домой
Что скоро расставания — долой
Пишу, покуда красный светофор
Пишу, пока не кончится айфон
Однако, поэт призывает к углублённому взгляду на мир. Всё тлен: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, всё суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки»,[1] – но нельзя забывать своих истоков, тех, кто «строил храм», а не только современных геростратов, способных лишь на разрушение построенного ранее во имя дешёвой славы:
